Баклановская

Станица Гугнинская на Дону была одной из самых старейших. Она упоминалась в царских грамотах во времена Ивана Грозного. Правда, от прежней станицы почти ничего не осталось, её затопили при заполнении Цимлянского водохранилища. Там же остался и дом, в котором 15 марта 1809 года родился Яков Петрович Бакланов. В честь него позже станицу переименовали в Баклановскую. "Казак из казаков" - называли его донцы. "Батман-Клыч" - прозвали его турки - богатырь с полупудовым мечом. А на Кавказе при имени "Баклю" враги трепетали. О нем, строгом начальнике и любимце казаков, Якове Бакланове, его силе, храбрости, мужестве, воинском таланте слагали легенды. Всю жизнь, в буквальном смысле, Бакланов провел в седле. На сороковой день от рождения, следуя неписанному казачьему обычаю, отец положил спеленатого ребенка на седло и, бережно поддерживая, провез его по двору: "Теперь Яков настоящий казак". Уже в трехлетнем возрасте Яков Бакланов скакал на коне, а спустя несколько лет научился отлично стрелять из лука и достиг больших успехов в джигитовке. Он мог по целым дням и вечерам сидеть в казачьей казарме; где жадно слушал рассказы бывалых казаков о боевых подвигах. Среди станичной молодежи не было равных Якову Бакланову в военных играх и на охоте, которые развивали у юных казаков сметливость, удаль и военную отвагу. В конце мая 1925 года служивые казаки покидали родную станицу, уходили продолжать нести цареву службу. Вместе с отцом покидал родной дом и 16-летний Яков Бакланов. Как и все казачьи дети, Яков Бакланов был зачислен урядником в полк, несший охрану Крымского побережья. А уже через три года ему было присвоено звание хорунжего. В 1828 году вспыхнула русско-турецкая война. Посланный с командой под Браилов, Бакланов упросил начальника разрешить ему участвовать в штурме крепости. Боевое крещение оказалось не удачным: почти вся группа полегла у стен, а командир был ранен. В следующем году полк участвовал во многих сражениях, и молодой офицер не раз показал казачью удаль. На реке Камчик он с группой добровольцев первый переправился на противоположный берег и ворвался в неприятельское расположение. За боевые успехи в той войне он удостоился двух орденов и стал известен среди казаков как отважный и умелый офицер. В 1834 Бакланов получил назначение в казачий полк, находившийся на Кубани. Служба на кавказской линии была для казаков тяжелой, непривычной в горной местности, в частых схватках с мюридами Шамиля. На Кавказе Бакланов пробыл три года. Затем служил в Польше. В 1844 году главнокомандующий русскими войсками Кавказа стал генерал-фельдмаршал Михаил Семенович Воронцов. Отправляя Бакланова вторично на Кавказ, он говорил ему: - Нельзя допустить, чтобы солдаты и казаки чинили озорство и жестокость. Нужно иметь ввиду, что мы воюем не против народа, а с Шамилем и его мюридами. И что если России не удастся подчинить горцев Кавказа, то они попадут под власть Востока, Персии и Турции. А те принесут сюда дикость, варварство, отторгнут народы Кавказа от просвещения и цивилизации. Об этом нужно помнить… В 1845 году Бакланов назначается командиром 20-го Донского казачьего полка. Приняв командование, Яков Петрович начал широкую преобразовательную деятельность. Он вернул в строй многих казаков, служивших денщиками у офицеров, сам занимался строевыми занятиями полка, регулярно проводил смотры оружия и лошадей. Казаки обучались саперному и артиллерийскому делу, действиям в разведке. В полку была создана специальная учебная сотня, которая готовила своеобразных инструкторов от других сотен. Бакланов сам экзаменовал офицеров полка в знании уставов, особенно полевой и аванпостовой служб. Один из современников, знавших Бакланова во времена командования полком, писал о нем: "Это был человек, богато одаренный мыслью, чувством и нравственной энергией". Его, как и других передовых русских военачальников, отличали подлинное человеческое отношение к воинам, постоянная забота о казаках в их трудной военной жизни. Но Бакланов был непримирим к трусам. Казаки говорили о богатырски сложенном Бакланове: "Шаг назад - в куски изрубит". Сам он дрогнувшего предупреждал: "Если струсишь, видишь вот это, - показывал размером с детскую голову кулачище, - Так я тебя этим самым размозжу". Но его не боялись, наоборот обожали и восторгались: никого за всю службу он не тронул пальцем и не отдал под суд. И ещё подкупала бесшабашная смелость, его видели в самых жарких местах, где вспыхивало сражение. Узнав однажды, что схваченный в бою казак находится в далеком ауле, он отобрал несколько храбрецов и повел их в глубь гор. Через три дня отряд вернулся с вырученным казаком. Вскоре 20-й донской полк стал лучшим, наиболее боеспособным среди донских и кавказских линейных казачьих полков. Бакланов высоко ценил возможности боевых ракет, применявшихся тогда русской армией. Созданная им в полку и прекрасно обученная ракетная батарея приобрела широкую известность в кавказской армии. А в 1849 году в полк приехал и сам Воронцов, проводивший смотр русских укреплений и войск, находившихся на Северном Кавказе. Через неделю дотошной проверки главнокомандующий объявил своё заключение: - Хороший полк господа. И люди выглядят молодцами, и кони выхолены, и выучка казаков высокая. А батарея просто удивительна! Она не уступит ни одной артиллерийской части у нас на Кавказе. Сделайте от моего имени представление военному министру, чтобы Бакланова оставили служить сверх срока. Вместе с официальным запросом из Тифлиса в столицу ушло личное письмо Воронцова военному министру Чернышову. В нем он писал: "Передайте, дорогой князь, Государю, что я умоляю Его оставить нам Бакланова. Этот человек дорог нам за свою замечательную храбрость, за свой сведущий ум, за военные способности, за знание мест, где он служит, за страх, который он внушил неприятелю". Вскоре пришел ответ: "Его Величество всемилостивейшее разрешил назначить Бакланова командиром того донского казачьего полка, который должен быть выслан в сем году с Дона на смену полку №20, о чем немедленно объявлено и наказному атаману Донского Войска". Вместе с продолжением службы на Кавказе Якову Петровичу Бакланову вне очереди присвоили чин полковника. Наиболее полно раскрылся военный талант Бакланова в Крымской войне. Командуя иррегулярной кавалерией Кавказской армии, он показал себя верным продолжателем суворовской традиции. Его опыт и решительность способствовали успеху во многих боевых сражениях, в том числе и в овладении турецкой крепостью Каре. После Кавказа была служба на Дону и в беспокойном Вильненском крае. Последние годы Яков Петрович провел в Петербурге, где 18 января 1873 года и скончался. Его похоронили на кладбище Воскресенского девичьего монастыря. На собранные по всероссийской подписке средства установили памятник. Он изображал обломок гранитной скалы с наброшенной на неё буркой, папахой и другими воинскими атрибутами. На скале высечены названия мест схваток, в которых участвовал легендарный атаман: Браилов, Шумла, Камчик, Бургаис, Вознесенское укрепление, Урус-Мартан, крепости Грозная и Карас. В канун столетнего юбилея войны 1912 года останки Якова Петровича Бакланова перезахоронили. Его прах покоится ныне в Новочеркасском соборе рядом с останками Платова, Орлова-Денисова, Ефремова. В ноябре 2008 года Якову Бакланову был установлен памятник на набережной города Волгодонска.

БАКЛАНОВ Яков Петрович (дон.) - род. IS марта 1809 г., ст. Гугнинской (впоследствии - Баклановской) ; генерал - майор и вечный шеф 17 Дон. каз. полка. На царскую службу зачислен с пятнадцатилетнего возраста и в 1828 г. командирован в казачий полевой полк с производством, по дворянскому состоянию, в чин хорунжего. Большую часть службы провел на Кавказе в войне с Горцами, Персами и Турками; стал знаменит, как мужественный, но суровый воин, не знавший милосердия к неприятелю. Был ги­гантского сложения с нерегулярным лицом восточного типа, Горцы называли его Боклю, считали родственником сатаны "даджала" и при встрече с ним испытывали мистический ужас. Такое мнение старался создавать сам Б. внезапностью набегов, неистовыми атаками, черным значком своего штаба с изображением черепа на перекрещенных костях или необычайными поступками, вроде появления перед противником в нагом виде под буркой и с шашкой в руке.

 

За 35 лет службы ген. Б. получил многие боевые награды, включая ордена св. Георгия 4 ст., св. Владимира 2 ст., св. Станислава и св. Анны первых степеней, Золотое оружие и "высочайшие   благоволения". Был ранен в руку и в бедро правой ноги.

 

В 1863 г., после усмирения восставших Поляков, уже в чине генерал - майора, ген. В. получил назначение на должность начальника Сувалъско-Августовского округа б. Речи Посполитой. Он привез сюда худую славу, созданную та Кавказе, но в качестве администратора оказался полным милосердия к покоренному и страдающему народу. В своих воспоминаниях рассказывает, что весть о его назначении вызвала во всем крае трепет; родители прятали детей, чтобы они не попали на глаза ужасному Казаку. Вскоре ,однако, увидели, что их страхи не имеют основания; те же родители стали приходить к нему со своими бедами и находили у него сочувствие и помощь. Он не прибегал к безрассудным арестам и высылкам     в Сибирь. При его содействия, сувальский городской голова Левандовский был возвращен из ссылки. В Польше и теперь еще не забыли, что благодаря Б-у в Сувальском и Августовском уездах после восстания не имели место произвол, насилия и конфискация имений, широко практиковавшиеся в соседних районах. Вопреки приказаниям начальника Привислинского края генерала Муравьева ("вешателя" как его называет польская история) при ген. Б. не отбиралось в казну имущество сосланных повстанцев, а сохранялось за их детьми, над которыми учреждалась соответственная опека. Вызванный по этому поводу к своему грозному начальнику, он ответил на его упреки: "Ваше Высокопревосхо­дительство, я прислан сюда не метить, а умиротворять. Вы можете меня и под суд отдать и без прошения уволить, но скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда  чтил и уважал. Целью моей было так поступать, чтобы на это имя не легло никакого пятна и совесть моя говорит мне, что я добился успеха."

 

Независимость суждений и действий все же привела ген. Б-ва к почетной ссылке в Петербург, без права возвращения на Дон. Там и закончил он свои дни, написав мемуары "Моя боевая жизнь".

 

На Дону сохранялось чувство глубокого преклонения к памяти этого большого Казака; соплеменники переименовали его станицу в Баклановскую и поставили ему красивый памятник в Новочеркасске около собора, против Крещенского спуска: на пьедестале из красного мрамора - бронзовые бурка и папаха. Когда время сгладило память о его "провинностях" перед властями, в 1904 г. наш 17 полк получил его вечное шефство и стал называться 17 Дон. каз. генерала Бакланова полк. В форме полка сохранился черный башлык, а баклановский штабной флажок, черное полотнище с адамовой головой, стал его полковым значком.

 

 

ФЕТИСОВ Михаил Алексеевич (дон.) рожд. 1880 г., ст. Баклановской; генерал-майор, станичник ген. Бакланова и внук его адъютанта, вырос в семье, хранившей предания и заветы казачьей старины. В 1904 г., с производством в чин хорунжего, из Новочеркасского казачьего училища вышел на службу в 4-й Дон. каз. полк, где числился до начала Первой Мировой войны. После этого со льготы командирован в сформированный из Казаков гвардейского запаса 53 Дон. каз. полк особого назначения. Весной 1916 г. произведен в чин есаула и переведен в 7-й Дон. каз. полк на должность строевого помощника командира полка. Благодаря доверию и любви, которыми он пользовался у подчиненных, после революции 1917 г. полк избрал его своим делегатом на Первый Донской Поисковой Круг и на Общеказачий съезд и Петрограде. С фронта возвратился домом и чине войскового старшины, по демобилизации остался в Новочеркасске и благополучно пережил пребывание в городе "красных" Казаков. Но когда ссора их командира Голубова с Ростовским Ревкомом закончилась разгоном его отряда и новым нашествием на Новочеркасск красной гвардии, войск, старшина Ф, ушел в ст. Кривянскую. Тут его встретила толпа повстанцев, бывших его подчиненных по 7-му полку. Они готовы были атаковать красных пришельцев и настойчиво просили своего прежнего командира стать во главе отряда и вести на опостылевшего врага. В этом импровизированном войске, кроме опытных боевых фронтовиков, было не мало станичной молодежи и даже Казачек, вооруженных пиками и вилами. Став их предводителем, войск, старшина Ф. распределил между ними роли, повел цепи на Новочеркасск и после нескольких часов боя город освободил, и хотя через три дня Казакам, под давлением противника снова пришлось его оставить, но отошли они оттуда пополненные множеством офицеров и молодежи, а кроме того повстанцы сохранили созданный ими обширный плацдарм для подходящих партизанских отрядов Походного атамана П. X. Попова, дали возможность организовать Южную группу повстанческих войск и 28-го апреля вторично освободить Новочер­касск, который теперь удалось удержать надолго, при помощи подоспевшего в самый трудный момент 25 апреля отряда капитана Дроздовского. Круг Спасения Дона в награду за геройское и умелое руководство боевой операцией, произвел Войск, старшину Ф. в чин генерал-майора."

 

После двух лет дальнейшей борьбы за Дон, ген. Ф. ушел вместе с Донской армией в эмиграцию.

 

Среднего роста, ладно сложенный, черноглазый и смуглый красавец-брюнет,. Михаил Алексеевич Ф. был ярким представителем распространенного среди Казаков туранского типа; благодаря своей наружности, ом получил у своих друзей шутливое прозвище-. "Ахмет мирза Пей Наливай Бей Выталкивай Выгоняй Бек Ф.". Прекрасный строевик и смелый офицер, он вместе с тем отличался корректной независимостью со старшими начальниками, особым тактом и отеческой справедливостью в отношениях с подчиненными. Воспитанный на преданиях казачьей вольной старины, он, не в пример большинства казачьих начальников, открыто стал и ряды возникшего за границей Вольно - казачьего идеологиич. движения, как сторонник народоправства, равен­ства и братства в казачьем независимом государстве.

 

Умер в Праге (Чехословакия) в 1982 г.